Подписывайтесь на нас в соцсетях

fb.com/scientificatheism.org

Последнее время активно обсуждаются необходимость внесения изменений в действующее законодательство Российской Федерации в религиозной сфере и введение понятия "традиционной религии" в закон "О свободе совести и религиозных объединениях". В проекте Концепции государственной политики в сфере отношений с религиозными объединениями в Российской Федерации, разработанном при участии Главного управления Минюста России по г. Москве, акцент сделан на необходимости установления в законодательстве понятия "традиционной религии" и приоритетном сотрудничестве государства с ними. Более того, уже сделаны первые практические шаги на пути к законодательному установлению понятия "традиционной религии". Согласно сообщениям в СМИ (1) проект закона о внесении соответствующих изменений в Федеральный закон "О свободе совести и религиозных организациях" уже обсуждался в Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве Российской Федерации.

Надо признать, что основные конфессии и большинство населения России поддержат его принятие. Это закономерный итог развития государственно-церковных отношений в России в прошедшее десятилетие, который обусловлен особенностями российского менталитета и историей взаимоотношения государства и общества в целом и государства и религиозных объединений в России.

Мировой опыт также свидетельствует, что сепарационная модель взаимоотношений государства и религиозных объединений не была принята абсолютным большинством стран. Практически во всех странах сложилась кооперационная модель взаимоотношений государства и религиозных объединений. Сепарационная модель взаимоотношений государства и религиозных объединений, обусловленная господством коммунистической идеологии в СССР и ряде других стран и основанная на насильственном вытеснении религии на периферию общественной жизни, конечно, не может служить примером цивилизованных взаимоотношений государства и религиозных организаций. Исключениями среди подлинно демократических стран, в которых каждому на деле, а не на словах гарантируется право на свободу совести, стали Франция и США. В них в силу особенностей исторического развития взаимоотношения государства и религиозных объединений строятся преимущественно по сепарационной модели. Однако в последнее время и во Франции, и в США наметилась тенденция к избирательному отношению государства к разным конфессиям, особенно к новым религиозным движениям.

В русле общемировой тенденции развитие государственно-конфессиональных отношений в России в 1990-ые года также привело к становлению кооперационной модели взаимоотношений государства и религиозных организаций. Это было неизбежно в силу ряда факторов.

В России всегда была в той или иной форме официально поддерживаемая государством национальная идеология - до 1917 года это было православие, а с 1917 года до перестройки - коммунизм. Государство до сих пор большинством россиян воспринимается не как корпорация наемных работников, обслуживающих интересы работодателей - населения, а как организующая сила общества. В связи с этим от государства ожидают не идеологической нейтральности и невмешательства в частные дела граждан, а активной роли в формировании и укреплении нравственности общества и национальной идеи. Соответственно, значительная часть верующих и нейтрально относящихся к религии россиян приветствуют сотрудничество государства с традиционными конфессиями.

В начале 1990-ых годов политика государства, направленная на деидеологизацию государства и отказ от политики патернализма в духовной сфере, стремление Правительства Российской Федерации соответствовать либеральной модели, предусматривающей, что все институты гражданского общества, в том числе и религиозные организации, не имеют никаких привилегий и не пользуются поддержкой государства в своей деятельности, не имела успеха. Не удались позже и попытки выработать национальную идеологию специально сформированными группами ученых. Общество же не смогло выработать национальную идею самостоятельно в силу слабости институтов гражданского общества и отсутствия положительных идей, разделяемых большинством населения. В результате образовался идеологический вакуум в социуме, и остались неудовлетворенными завышенные ожидания населения, что государство предоставит ему нравственные идеалы.

В сложившейся ситуации государство в последние годы попыталось заполнить идеологический вакуум. Данная цель достигается несколькими способами, в том числе и опорой государственных органов на традиционные конфессии и создание наиболее благоприятных условий для их миссионерской деятельности. С середины 1990-ых годов заключаются договоры на уровне федеральных органов исполнительной власти и субъектов Российской Федерации о сотрудничестве с РПЦ МП, избирательно применяются меры ответственности по отношению к иным конфессиям, иногда без достаточных оснований. Иными словами, православие имеет особый статус в Российской Федерации среди равных по законодательству Российской Федерации религиозных организаций. Ряд других традиционных конфессий также начали устанавливать особые отношения с государственными органами. На региональном уровне во многих субъектах Российской Федерации (Татарстан, Башкортостан) получает государственную поддержку ислам, а в ряде регионов (Калмыкия) - буддизм.

В контексте развития государственно-церковных отношений в России особое внимание следует обратить на позицию РПЦ МП как самой влиятельной традиционной конфессии, которая начала первой активно сотрудничать с государством. Именно опыт сотрудничества РПЦ МП с государственными органами позволил другим традиционным конфессиям, особенно исламу, последовать по тому же пути в последние годы.

Руководство РПЦ МП Основах социальной концепции четко определило, что считает правильным отделение церкви от государства и невмешательство их в дела друг друга и приветствует развитие кооперационной модели государственно-конфессиональных отношений. Вместе с тем, в трактовке отделения церкви от государства концепция непоследовательна, и ряд ее моментов не соответствует принципу отделения церкви от государства.

Возможные модели взаимоотношений РПЦ МП и российского государства перечислены в разделе III.5. концепции - государственная церковь, радикальное отделение церкви от государства, при котором церковь имеет статус частной организации (сепарационная модель), и промежуточная между ними, при которой церковь имеет статус корпорации публичного права, а также ряд привилегий и обязанностей, делегированных ей государством. Первые две отвергаются РПЦ МП в концепции, а последняя последовательно раскрывается и обосновывается.

Согласно разделу III.8. концепции государство в соработничестве с церковью должно заботиться о сохранении нравственности в обществе, духовном, культурном, нравственном и патриотическом воспитании и образовании граждан, очевидно, на христианских принципах, одобренных РПЦ МП. Тем самым подразумевается, что вопреки статье 13 Конституции Российской Федерации, гарантирующей идеологическое многообразие и запрещающей установление государственной идеологии, государство на неофициальном уровне частично примет за основу своей политике представления православия о нравственности и духовности.

Особый характер взаимоотношений РПЦ МП с государством предполагает пункт "р" перечня областей соработничества церкви с государством - противодействие деятельности псевдорелигиозных структур, представляющих опасность для личности и общества (2). Надо сказать, что при всей неопределенности терминов "псевдорелигиозная организация" и "тоталитарная секта" и к этому наше государство готово, подтверждение чему - договор РПЦ МП с Минздравом России от 12 марта 1996 года, предусматривающий сотрудничество Сторон в реабилитации граждан, пострадавших от деятельности "тоталитарных сект". По существу одна из равных по закону религиозных организаций заключает договор с Минздравом России, направленный против других религиозных организаций.

Следующий логический шаг - определить практические механизмы реализации данных положений. В указанном выше перечне перечислены практически все значимые сферы общества - армия, правоохранительные органы, уголовно-исполнительная система, наука, здравоохранение, культура, поддержка семьи материнства и детства и ряд других, а также предусмотрен диалог церкви с органами государственной власти любых ветвей и уровней по вопросам, значимых для церкви и общества, в том числе связанных с выработкой законов, подзаконных актов, распоряжений и решений. Наиболее радикальное предложение содержится в разделе XI.4. доктрины: "Демографические проблемы находятся в сфере постоянного внимания Церкви. Она призвана следить за законодательными и административными процессами, дабы воспрепятствовать принятию решений, усугубляющих тяжесть ситуации" (3). Иными словами, церковь призвана вмешиваться в осуществление государственными органами своих функций. Хочется надеяться, что данное положение вышло в свет по недосмотру авторов концепции, однако оно скорее всего могло быть вызвано особым отношением церкви к абортам, применению контрацептивов и к другим вопросам биоэтики.

Таким образом, концепция намечает последовательное развитие в России кооперационной модели взаимоотношений государства и РПЦ МП и не закрепляет в должной мере приверженность церкви демократическим идеалам светского государства и свободы совести. Государство идет навстречу иерархам РПЦ МП и активно сотрудничает с церковью, не всегда соблюдая действующее законодательство Российской Федерации. В частности, противоречат законодательству многие договоры, заключенные федеральными и региональными органами исполнительной власти с РПЦ. Высшие должностные лица часто допускают высказывания, которые могут задеть чувства приверженцев иных конфессий и неверующих, награждают государственными наградами иерархов РПЦ МП и сами получают от них церковные награды.

Констатируя сложившееся положение в религиозной сфере, многие авторы предлагают юридически легализовать его, закрепив в Федеральном законе "О свободе совести и религиозных объединениях" понятие "традиционной конфессии" и ограничив права "деструктивных" религиозных организаций. И с ними можно частично согласиться. Действительно, либеральный закон РСФСР "О свободе вероисповедания" 1990 года не был принят обществом и пришел в противоречие с реальностью. Установление на законодательном уровне сепарационной либеральной модели государственно-конфессиональных отношений привело бы к принятию заведомо неисполнимого законодательства. И если сложилась практика сотрудничества ряда религиозных организаций с государственными органами при поддержке общества, то надо создать политические и правовые условия, чтобы установить четкие правила такого сотрудничества. Однако это не должно сопровождаться антиконституционным законодательным закреплением особого статуса традиционных конфессий, оправданием преследований религиозных меньшинств и установлением дискриминационных, противоречащих Конституции Российской Федерации норм, ограничивающих право на свободу совести.

Отдельно следует остановиться на предложении ввести в закон "О свободе совести и религиозных объединениях" понятия "традиционной религии". Законодательное установление понятия "традиционной религии" противоречит статье 14 Конституции Российской Федерации, устанавливающей, что все религиозные организации равны перед законом. Неясно, по каким критериям определять традиционность вероучения, особенно в стране, в которой в течение семидесяти лет господствовал атеизм и запрещалась деятельность многих религиозных организаций. Да и каковы будут следствия признания религиозной организации традиционной? Какие привилегии она получит и как их установить в рамках действующего законодательства Российской Федерации, гарантирующего равенство всех религиозных объединений?

Тезис о том, что привилегии традиционным конфессиям будут представлены не за счет умаления прав других религиозных организаций, а путем предоставления дополнительных правомочий, не выдерживает критики, так как при их законодательном предоставлении "традиционным" религиозным организациям и непредставлении "нетрадиционным" устанавливается особый правовой статус ряда религиозных объединений. Тем самым нарушается требование части 2 статьи 14 Конституции российской Федерации, устанавливающей, что религиозные объединения равны перед законом, который и так уже нарушен тем, что ряд религиозных объединений, не имеющих подтверждение о существовании на соответствующей территории в течение 15 лет или подтверждения о вхождении в централизованную религиозную организацию, не имеют права зарегистрироваться как юридические лица и лишены многих прав согласно части 3 статьи 27 Федерального закона "О религиозных объединениях и религиозных организациях.

Также неясно, какие дополнительные права могут быть предоставлены "традиционным" религиозным объединениям при соблюдении принципа отделения религиозных объединений от государства. Действующее законодательство Российской Федерации гарантирует всем зарегистрированным в установленном порядке религиозным организациям необходимый набор прав для поддержания собственной деятельности и активного социального служения. Дальнейшее расширение их прав неминуемо будет сопровождаться нарушением принципа отделения религиозных объединений от государства, светского характера государственной и муниципальной системы образования.

Пойти по иному пути и установить особый статус "традиционных организаций" путем лишения прав иных религиозных организаций означает грубо нарушить часть 2 статьи 55 Конституции Российской Федерации, запрещающей издание закона, отменяющего и умаляющего права человека. Данное положение было подтверждено и в постановлении Конституционного суда Российской Федерации от 23 ноября 1999 г. N 16-П, которым установлено, что при принятии нового закона "О свободе совести и религиозных объединениях" "законодатель не мог лишить определенную часть учрежденных и обладающих полной правоспособностью религиозных организаций возможности пользоваться уже принадлежавшими им правами на том лишь основании, что они не имеют подтверждения о пятнадцатилетнем сроке существования".

Предоставление дополнительных прав "традиционным" религиозным организациям в настоящее время в России неактуально еще и потому, что фактически некоторые из них, особенно РПЦ МП, имеют особое положение в России и активнее пользуются принадлежащими им правами. Они имеют возможность в рамках действующего законодательства Российской Федерации без установления особого правового статуса играть более активную и значимую роль в обществе, чем новые религиозные движения. И это нормально: мировой опыт показывает, что в демократичном обществе неизбежно, что при равенстве прав религиозных объединений некоторые из них в силу большего признания в обществе будут более активны и влиятельны.

Вышеизложенное позволяет сделать вывод, что традиционные религиозные организации в России в рамках действующего законодательства Российской Федерации имеют все необходимые правовые возможности стать одной из самых влиятельных позитивных социальных сил в российском обществе без приобретения особого правового статуса. Государство заключает с ними договоры о сотрудничестве и содействует миссионерской деятельности. Напротив, основные проблемы государственно-церковных отношений, на взгляд автора, в настоящее время состоят не в обеспечении наиболее благоприятных условий для традиционных конфессий, которые и так созданы, а в обеспечении права на свободу совести для приверженцев иных вероучений, а также атеистов. И в настоящее время актуальной задачей регулирование государственно-конфессиональных отношений стало установление терпимого для иных конфессий кооперационного режима отношений РПЦ МП и ряда других традиционных религиозных организаций с государством. Непременным условием предоставления привилегий одним религиозным организациям должно стать гарантирование на законодательном и правоприменительном уровне достаточного для нормальной деятельности минимума прав всех религиозных организаций, в том числе и нетрадиционных для России, а также установление разумных ограничений сотрудничества государства с традиционными конфессиями.

Литература:

1. НГ-Религии, № 21(92), от 14 ноября 2001 года, стр. 2.
2. Церковь и мир. Основы социальной концепции Русской Православной церкви, - М., Даниловский благовестник, 2000 год, стр. 59.
3. Там же, стр. 134.