Подписывайтесь на нас в соцсетях

fb.com/scientificatheism.org

В Тульской епархии РПЦ устроили заочный суд над Борисом Гребенщиковым. Завели дело, собрали присяжных и вынесли вердикт: никакой он не православный, а самый настоящий оккультист, хуже того экуменист. Правда, в порочащих связях с тоталитарными сектами пока не замечен, но и доказанных обвинений достаточно, чтобы понять — нашей молодежи с ним не по пути. Погубит еретик православные души. В защиту Гребенщикова выступил игумен Сергий Рыбко, миссионерствующий среди музыкантов. Нет, рокер не оккультист и, упаси Боже, не экуменист. Человек он вполне православный, у него даже отец духовный есть. Имеется, правда, нездоровое увлечение восточной философией, но он его преодолеет по мере духовного роста.

От тульского суда повеяло до боли знакомым прошлым. Ровно так прорабатывали в советские времена художников и писателей, уклонившихся от верного курса партии.

Забывших о незыблемых принципах социалистического реализма и угодивших в трясину модернизма и абстрактного гуманизма. Тогда одни выступавшие говорили, что писатель имярек — матерый враг и нужно оберегать от него советских читателей, другие, что в душе он сохраняет верность высоким принципам, а потому обязательно покается и вновь поведет своих поклонников в светлое будущее. И хулители, и защитники сходились в главном: искусство – это инструмент воздействия на умы, и художник должен не просто следовать нашей идеологии, но и нести ее в массы. А иначе никакой он не художник, а обычный идейный враг.

С тех пор много воды утекло. Сейчас вроде бы не надо доказывать очевидные вещи. Искусство – не идеологический инструмент, оно существует само по себе и, лишившись свободы, превращается в суррогат. Однако публика вроде тульских «присяжных» продолжает смотреть на него через призму истинной веры. Уклонился от нее художник и ничего от него не дождешься, кроме сплошного вреда. Поэтому надо держаться от такого супостата подальше. Что ж, никто не неволит, пусть держатся. Засудили еретика, хотят слушать правильные песни, флаг, вернее плеер, им в руки. Даже во времена принудительного засорения мозгов всегда была возможность ускользнуть от диктата и слушать того же БГ на «квартирниках» и в самодельных записях. А уж сейчас и вовсе не резон обращать внимание на причуды провинциальных инквизиторов. Мало ли какие тараканы водятся у них в головах. Дело, однако, серьезней, чем кажется.

Установка на то, что искусство должно играть сугубо идеологическую роль или, выражаясь языком недавнего прошлого, служить народу, имеет широкое хождение в церковных кругах.

Да, теперь она звучит скромнее – художник не должен обижать народ, то есть посягать на его нравственные ценности и хулить святыни. Но суть осталась прежней, искусство не обладает самостоятельной ценностью, оно лишь средство в идейной борьбе. А потому мы вправе судить художника по своим законам. С кем вы, мастера культуры? Если не с нами, впору вас окоротить. А то и порушить богохульные выставки, освистать богомерзкие представления, а еще лучше подать в суд. Наш суд самый справедливый в мире.

И подают в суд и с завидным постоянством выигрывают дела такого рода. Происходит это совсем не случайно. Идея, что церковь должна воспитывать и наставлять на путь истинный, чрезвычайно близка нашей нынешней власти. Самой ей заниматься подобными вещами недосуг, есть гораздо более важные задачи, например, политического выживания, когда всюду мерещатся плетущие заговор «гуглы». В результате духовно-нравственная сфера целиком отдается на откуп РПЦ и другим надежным религиям. Поэтому когда в эту сферу вторгаются художники с их экстравагантными представлениями о свободе творчества, государство с готовностью становится на сторону обиженной церкви.

Казалось бы какая связь между посиделками в Туле, где у бедного рокера выявили отклонения от истинной веры, и Таганским судом, где организаторов выставки «Запрещенное искусство» обвиняют в уголовном преступлении? Но связь есть. Государство не только разделяет, но и поддерживает инструментальный идеологизированный подход церкви к искусству. Наличие столь серьезного союзника кардинально меняет расстановку сил. У тульских инквизиторов свои тараканы, у художников из группы «Война» - свои. Которых они, реализуя метафору, выпускают порезвиться в суде. Но организаторам крамольной выставки выносят взаправдашний обвинительный приговор, а устроителей тараканьих бегов и вовсе сажают в тюрьму. Правда, за реализацию другой метафоры. Но суть дела это не меняет — у нас не забалуешь.

Конфликты между современным искусством и религией происходят по всему миру. Но в одних случаях власти открыто становятся на сторону религии, а в других сохраняют мировоззренческий нейтралитет.

Скажем, власти Ирана в последние годы обрушились с гонениями на кинематографистов, которых обвиняют в покушении на исламские ценности. Им не дают снимать фильмы, а чудом снятые ленты контрабандой вывозятся из страны для показа на международных кинофестивалях. Режиссер Бахман Гобади с трудом сумел показать свой фильм о запрещенной иранской музыке в Каннах и вынужден был остаться в Европе, поскольку дома его ждет тюрьма. Аналогичные конфликты с властью, твердо отстаивающей интересы ислама, возникают у многих иранских художников.

Скандалы с религией случаются и у их европейских коллег. Некоторые из них доходят до судов, где дела такого рода заканчиваются по-разному. Но главное в них то, что судьи исходят из идеи автономного существования искусства, которое живет по своим законам, а не является банальным средством воспитания масс. И выносят вердикты, где нащупывают трудный баланс между свободой творчества и защитой достоинства верующих.

Россия в таких делах стоит ближе к исламскому миру, чем к Европе. Государство вопреки своей светской природе не придерживается мировоззренческого нейтралитета, напротив, склоняется на сторону церкви с ее идеологизированным подходом к искусству.

Будь по-другому, тульские инквизиторы с их нелепыми попытками анатомировать мировоззрение музыканта, чтобы выяснить, в какую из ересей — оккультизм или экуменизм – он впал, действительно не вызвали бы ничего кроме смеха.