Подписывайтесь на нас в соцсетях

fb.com/scientificatheism.org

Перевод Линор Горалик

Меня попросили высказаться по поводу возможности обнаружить во Вселенной признаки ее сотворения. Я не представляю себе, как можно говорить о подобном предмете, не попытавшись составить хоть какое-нибудь представление о, собственно, самом разработчике такого проекта. Любая вообразимая вселенная может быть рассмотрена как плод труда какого-нибудь конструктора. Если же вселенная пребывает в полнейшем хаосе и живет вне каких бы то ни было законов и правил, мы можем предположить, что разрабатывал ее идиот. Вопрос, который, мне кажется, заслуживает ответа - и ответ на который, возможно, вполне существует, - это вопрос о том, существуют ли во вселенной признаки создания ее божеством, более или менее соответствующим представлениям традиционных монотеистических религий, - не обязательно персонажем со сводов Сикстинской капеллы, но, по меньшей мере, некой личностью, неким разумом, создавшим вселенную с особым вниманием к населяющим ее формам жизни - и особенно к человеческому роду. Я думаю, что именно так большинство и представляет себе "разработчика". Мне возразят, что имеется в виду некая общая идея, некий вселенский дух гармонии и порядка, столь любимый Эйнштейном. Безусловно, люди вольны так думать; но тогда я не понимаю, для чего они используют слова "разработчик" или "Бог", - разве что как как маскировочный прием.

Когда-то казалось совершенно очевидным, что мир создан неким разумом. Что еще могло быть причиной огня и дождя, молний и землетрясений? Более того, удивительные способности живых существ казались явными свидетельствами того, что создатель особенно интересовался вопросами жизни на Земле. Сегодня мы рассматриваем большинство подобных явлений в понятиях физических сил, действующих по универсальным законам. Мы до сих пор не знаем самых базовых законов и не можем сделать исчерпывающие выводы из тех, что нам уже известны. Человеческий разум по-прежнему исключительно плохо поддается пониманию - но точно так же дела обстоят и с погодой. Мы не можем предсказать дождь за месяц вперед, но мы знаем законы, вызывающие его, хоть и не способны учесть все факторы. Мне кажется, что наши надежды понять человеческий разум так же безосновательны, как и надежды понять погоду в частности и значение универсальных законов, действующих уже миллиарды лет, в целом.

У меня сложилось впечатление, что в наши дни теолог чувствуeт неловкость, когда разговор заходит о чудесах. Великие монотеистические религии исходят из догмата о чуде - неопалимая купина, опустевший гроб, ангел, диктующий Коран Мухаммеду, - причем некоторые из этих религий учат нас, что чудеса происходят и поныне. Свидетельства все этих чудес кажутся мне гораздо менее надежными, чем свидетельства существования низкотемпературного ядерного синтеза, а в него я не верю. Более того, сегодня мы понимаем, что человеческий род есть результат естественного отбора, работавшего на протяжении миллиардов лет питания и размножения.

Полагаю, что след "конструкторского" труда - существуй он в действительности - в первую очередь проявился бы в фундаментальных принципах, в основных природных законах, в своде правил, едином для всех явлений природы. Мы еще не знаем дна этих законов, но, насколько нам дано видеть, законы эти совершенно беспристрастны и не делают никаких исключений для живых существ. Не существует никакой "жизненной силы". Ричард Фейнман писал: "Tеория, гласящая, что все сущее есть декорации театра, в котором Бог наблюдает борьбу между Добром и Злом в человеке, покажется неприменимой", - если вы присмотритесь ко вселенной и поймете ее законы.

Да, действительно, когда квантовая механика едва родилась, некоторые физики считали, что она вернет человеку особое положение в картине мира, поскольку принципы квантовой механики позволяют человеку-наблюдателю влиять на вероятности тех или иных исходов. Но, начиная с работы Хью Эверетта сорок лет назад, физики, всерьез размышляющие о таких вещах, в основном пытаются как можно более объективно переформулировать принципы квантовой механики и рассматривать наблюдателя в качестве такого же объекта, как и все остальные. Я не знаю, достигли ли они успеха в рамках этой задачи, но это, без сомнения, так и будет.

Должен признать, что даже когда физики заберутся так далеко, как только смогут, и даже когда мы получим окончательную теорию всего-на-свете, картина мироздания все же будет неудовлетворительна, поскольку по-прежнему останется один мучительный вопрос: "Почему?". Почему эта теория, а не какая-нибудь иная? Например, почему этот мир описывается именно квантовой механикой? Квантовая механика представляет собой ту часть нашей сегодняшней физики, которая кажется способной органично вжиться в любую из теорий будущего, - но при этом в квантовой механике нет ничего логически неизбежного; вместо этого я вполне могу представить себе вселенную, управляемую ньютоновой механикой. Таким образом, здесь присутствует неодолимая загадка, которой наука не сможет пренебречь.

Но с религиозными теориями о "спроектированности" мира свои сложности. Мы или подразумеваем определенного Бога-творца, или нет. Если нет - тогда о чем вообще речь? А если под "богом" или "разработкой" мы подразумеваем нечто конкретное, если, скажем, мы верим в существование ревнивого, или любящего, или мудрого, или эксцентричного Бога, - то все равно сталкиваемся с вопросом "Почему?". Доктрина может утверждать, что вселенная управляется тем или иным богом, и свидетельствовать об этой вере, но не может объяснить, почему все происходит именно так.

В связи с этим мне кажется, что у физики есть больше шансов дать нам хоть сколько-нибудь удовлетворяющее разъяснение устройства мира, чем когда-либо будет у религии. Даже если физики не смогут объяснить, почему законы природы именно таковы, каковы они есть, мы, по крайней мере, будем способны объяснить, почему они не могут быть "несколько иными". Например, никто не сможет создать логически непротиворечивую альтернативу квантовой механике, которая будет всего лишь "чуточку иной", чем существующая теория. Если попытаться вносить в квантовую механику мелкие поправки, то получатся теории с отрицательными вероятностями и прочие абсурдные явления. Объединяя квантовую механику и теорию относительности, мы увеличиваем ее логическую слабость, убеждаясь, что неверно организованная теория порождает бессмыслицу вроде следствий, предшествующих причине, или вероятности, равной бесконечности. Религиозные же теории оказываются бесконечно растяжимыми, благо ничто не ограничивает возможности без конца создавать божеств любого толка.

Мне кажется недостаточным просто заявить, что мы не видим руку "разработчика" в известных нам фундаментальных принципах науки. Может оказаться, что эти принципы, хоть и не имеющие специального отношения к жизни на земле, и уж особенно - к человеческой жизни, все-таки были тщательно сконструированы с целью позволить жизни возникнуть.

Некоторые физики склонны утверждать, что значения определенных природных констант удивительным образом подогнаны так, чтобы создалась возможность зарождения жизни. По их мнению, такая "подгонка" может быть объяснена только вмешательством "конструктора" с особым отношением к теме жизни. Меня же подобные указания на "подгонку" не впечатляют. Скажем, чаще всего в качестве примера такой "подгонки" приводят наличие ядра в атоме углерода. Материя, возникшая в первые минуты существования вселенной, состояла исключительно из водорода и гелия. Более тяжелые элементы, необходимые для существования жизни - такие как углерод, азот и кислород - практически отсутствовали. Тяжелые химические элементы, обнаруженные нами на Земле, возникли только через сотни миллионов лет в первом поколении звезд, и затем исторглись в межзвездный газ, из которого и родилась наша солнечная система.

Первым шагом в цепочке ядерных реакций, создавшей тяжелые элементы в ранних звездах, обычно считается возникновение атомного ядра углерода из трех ядер гелия. Шанс возникновения ядра углерода в его нормальном состоянии (то есть в состоянии минимальной энергии) при столкновении трех ядер гелия был ничтожен, но существовала возможность возникновения значительного количества углерода в звездах, если бы ядро углерода могло существовать в радиоактивном состоянии с уровнем энергии, на 7 миллионов электронвольт (MeV) превышающим уровень в нормальном состоянии и сравнимом с уровнем энергии трех ядер гелия, - но (по причинам, которых я еще коснусь) при этом превышающем нормальный заряд не более чем на 7.7 MeV.

Такое радиоактивное состояние ядра углерода вполне могло возникнуть в звездах из трех ядер гелия. Поворотной точкой в создании углерода становится существование его радиоактивного состояния, возможного в качестве результата столкновения трех ядер гелия.

В реальности же, как стало известно экспериментальным путем, у ядра углерода действительно существует именно такое радиоактивное состояние, с энергией, превышающей нормальную на 7,65 MeV. На первый взгляд, соответствие кажется почти полным: в радиоактивном состоянии не хватает всего 0,05 MeV - то есть менее одного процента от 7,65 MeV - энергии, необходимой для создания углерода (и нас). Это вроде бы указывает на то, что природные константы, от которых зависят свойства всех ядер, были аккуратно подогнаны, чтобы сделать возникновение жизни возможным.

Однако при ближайшем рассмотрении "подгонка" природных констант оказывается не такой уж точной. Мы должны принять во внимание причины, по которым образование углерода в звездах требует существования такого радиоактивного состояния углерода, при котором энергия превышает энергию нормального состояния не более чем на 7,7 MeV. Причина же заключается в том, что на самом деле в этом состоянии возникновение ядра углерода происходит в два приема: на первом этапе два ядра гелия объединяются для создания нестабильного ядра изотопа бериллия, - бериллий-8, - которое случайно подхватывает еще одно ядро гелия прежде, чем успевает распасться само; так возникает ядро углерода в радиоактивном состоянии; впоследствии оно превращается в нормальный углерод. В состоянии покоя общая энергия ядра бериллия-8 и гелия в состоянии покоя превышает энергию углерода в нормальном состоянии на 7.4 MeV. Получается, что если бы энергия радиоактивного состояния углерода превышала 7.7 MeV, углерод мог бы возникнуть при столкновении ядра гелия и ядра берилия-8 только в том случае, когда энергия движения этих двух ядер была бы не меньше 0.3 MeV- что кажется исключительно неправдоподобным при температуре звезд.

Таким образом, главным условием возникновения углерода в звездах оказываются не 7.65 MeV разницы в энергии нормального и радиоактивного состояний углерода, но 0.25 MeV, которыми радиоактивное состояние нестабильного сочетания ядер бериллия-8 и гелия отличается от нормального состояния этих ядер. Эта цифра не дотягивает до нужной для возникновения углерода на величину, равную 0.05 MeV от 0.25 MeV, - то есть двадцать процентов, что все-таки говорит о не слишком удачном совпадении.

Из урока о синтезе углерода вытекает двоякий вывод. Так или иначе, существует одна константа, чья величина кажется замечательным образом подогнанной в нашу пользу. Это плотность энергии пустого пространства, также известная как космологическая константа. Она могла иметь любое значение, но основные принципы подсказывают нам, что эта константа должна была бы быть очень большой; она также могла иметь положительное или отрицательное значение. При большом положительном значении космологическая константа служила бы силой отталкивания, увеличивающейся с расстоянием, силой, способной помешать материи сгуститься в ранней вселенной, и, таким образом помешать самому первому шагу в процессе образования галактик, звезд, планет и людей. При большом отрицательном значении космологическая константа служила бы силой притяжения, увеличивающейся с расстоянием, силой, практически немедленно прекратившей бы расширение вселенной и приведшей бы к повторному коллапсу, не оставив времени на эволюцию жизни. В реальности же астрономические наблюдения показывают, что космологическая константа имеет весьма малое значение, куда как меньшее, чем подсказывают нам базовые принципы.

Сейчас все еще слишком рано говорить о существовании какого-либо базового принципа, способного объяснить, почему космологическая константа должна быть столь малой. Но даже если такого принципа не существует, последние тенденции космологии дают нам шанс объяснить, почему замеренные значения мировой и других физических констант располагают к возникновению разумной жизни. В соответствии с теорией вечного расширения Андре Линда и других, расширение облака миллиардов галактик, называемое "большим взрывом", может быть всего лишь частью гораздо большей вселенной, где большие взрывы происходят постоянно, и каждый порождает свой набор базовых констант.

При таком взгляде на вещи - то есть при предположении, что вселенная состоит из множества частей с разными значениями величин, называемых нами "природными константами", - будет легко понять, почему эти константы принимают значения, позволяющие существование разумной жизни. Просто существует огромное количество больших взрывов, в результате которых возникают константы, не допускающие возникновения жизни, и гораздо меньшее - с константами, для жизни подходящими. Нет нужды умолять великодушного конструктора объяснить, почему мы оказались в той части вселенной, где жизнь возможна. Ведь в остальных частях вселенной задаться этим вопросом просто некому. Если выяснится, что одна из подобных теорий общего рисунка верна, то делать вывод о "подгонке" вселенских констант благонамеренным "разработчиком" - это все равно что говорить: "Ну не прекрасно ли, что Господь поселил нас на планете, где есть вода и воздух и где земное притяжение и температура так хорошо нам подходят, - а не в каком-нибудь ужасном месте вроде Меркурия и Плутона?" А где еще в пределах Солнечной системы, если не на Земле, мы могли бы родиться?

Подобный тип логики называется антропическим. Обычно он без лишних рассуждений настаивает, что законы природы таковы, каковы они есть, для того чтобы мы могли существовать. По мне так это не более чем мистическое ля-ля. С другой стороны, если и в самом деле существует множество миров, в которых мировые константы имеют иные значения, то антропическое объяснение того, почему в нашем мире они имеют значения, позволяющие жизни существовать, оказывается простым проявлением здравого смысла, - таким же, как объяснение того факта, что мы живем на Земле, а не на Меркурии или Плутоне. Подлинное значение мировой константы, недавно измеренное в ходе исследования развития отдаленных сверхновых, оказалось ровно таким, какого можно ждать в ходе подобного спора: оно достаточно мало, чтобы не мешать образованию галактик. Но наши знания в области физики пока еще недостаточны для того, чтобы сказать, существуют ли другие части вселенной, где то, что мы называем "природными константами", принимает другие значения. Этот вопрос не безнадежен: мы сможем ответить на него, когда будем знать о квантовой теории гравитации больше, чем мы знаем сегодня.

Доказательством существования благосклонного конструктора мог бы служить тот факт, что жизнь оказалась лучше, чем можно было бы ожидать при других условиях. Чтобы судить об этом, мы должны все время держать в уме, что некоторая способность получать удовольствие непременно должна была возникнуть в результате естественного отбора - в качестве стимула, заставляющего животных есть и плодиться с целью передать свои гены. Кажется не слишком вероятным, что на одной из планет естественный отбор создаст животных, располагающих достаточным досугом возможностями мыслить абстрактно и заниматься наукой, - но наши представления о том, что эволюция может или не может создать, крайне пристрастны уже оттого, что в наших благоприятных условиях есть кому размышлять о структуре космоса. Астрономы называют это "эффектом выбора".

Вселенная очень велика, возможно - бесконечна, так что было бы не слишком странно, если бы среди бесчисленных планет, способных поддерживать лишь "неразумную" жизнь и еще большего числа небесных тел, где не может быть жизни вообще, существовала бы крошечная горстка планет, где живые существа способны размышлять о вселенной - как мы размышляем здесь. Журналист, интервьюирующий победителей лотереи, может решить, что в их пользу потрудилась некая высшая сила, - но он должен постоянно держать в уме гораздо большее число людей, которых он не интервьюирует - потому что они не выиграли ничего. Таким образом, чтобы рассуждать о следах работы благожелательного конструктора в нашей жизни, мы должны не только задаваться вопросом о том, лучше ли эта наша жизнь, чем та, что могла получиться в результате простого естественного отбора. Мы должны еще и помнить о том, что этим вопросом задаемся именно мы.

На этот вопрос каждый из нас должен ответить себе сам. Физик в таких ситуациях не имеет никаких преимуществ, поэтому я говорю только о своем личном опыте. Моя жизнь была замечательно счастливой, - может быть, более счастливой, чем у 99,99 процентов человечества, - но даже при этом раскладе мне довелось увидеть, как моя мама в муках умирала от рака, как личность моего отца была разрушена болезнью Альцгеймера и как множество моих двоюродных сестер и братьев было уничтожено при Холокосте. Признаки присутствия благожелательного дизайнера тщательно скрыты от меня.

Вездесущесть зла и страдания всегда донимала тех, кто верит в доброжелательного и всемогущего Бога. Иногда Бога оправдывают рассуждением о свободе воли. Именно этот аргумент Мильтон вкладывает в божьи уста в "Потерянном рае":

Я справедливо создал их. Нельзя

Им на Творца пенять и на судьбу

И виноватить естество свое,

Что, мол, непререкаемый закон

Предназначенья ими управлял,

Начертанный вселенским Провиденьем. [1] .

Мне кажется несправедливым полагать, что мои родные были убиты ради права немцев на свободу волеизъявления, но даже помимо этого - что общего имеет рак со свободой воли? Рак - он что, право метастаз на свободу волеизъявления?

Я не пытаюсь утверждать, что наличие в мире зла доказывает "не-сконструированность" вселенной. Я только говорю, что не вижу знаков благожелательности, указывающей на присутствие конструктора. К тому же воззрения, гласящие, что Бог не может быть великодушным, очень древни. Пьесы Эсхила и Еврипида совершенно ясно являют эгоизм и жестокость богов, при этом ожидающих куда как лучшего поведения от людей. В Ветхом Завете Бог велит нам рубить головы неверных и требует от нас готовности принести своих детей в жертву по его приказу; Бог ортодоксальных христиан и исламистов проклинает нас навеки, если мы не служим ему единственно правильным образом. Это ли добродетель? Я знаю, я знаю, нам не положено судить Бога по человеческим стандартам, но проблема ясна: если мы все еще не убеждены в Его существовании и ищем знаков Его доброго расположения, то какими еще стандартами мы можем пользоваться?

Темы, по которым меня попросили высказаться здесь, могут показаться ужасно старомодными. "Спор о создании", устроенный английским теологом Вильямом Палеем, не слишком беспокоит сегодняшнее большинство. Престиж религии сегодня предположительно определяется ее влиянием на мораль, а не тем, насколько удачно, по мнению верующих, она дает объяснение тому, что мы видим в природе. Наоборот, - должен признаться, что при всех моих сомнениях в существовании "всемирного разработчика" я вообще пустился в эти рассуждения лишь потому, что, на мой взгляд, религия, по большому счету, оказала ужасное влияние на мораль.

С одной стороны, я мог бы указать на бесконечное количество примеров, когда религиозный энтузиазм приносил вред, - в рамках долгой истории погромов, крестовых походов и джихадов. Даже в наш век существовал мусульманин-зелот, убивший Садата, иудей-зелот, убивший Рабина, и индуист-зелот, убивший Ганди. Никто не назвал бы Гитлера христианином-зелотом, но трудно представить себе, что нацизм принял бы те формы, какие мы наблюдали, если бы не основа, сложенная из многовекового христианского антисемитизма. С другой стороны, многие сторонники религии могли бы привести бесчисленные примеры принесенного религией добра. Например, в своей последней книге "Воображаемые миры" выдающийся физик Фриман Дайсон подчеркнул роль религиозных верований в борьбе с рабством. Я бы хотел кратко прокомментировать этот тезис, не пытаясь доказать что бы то ни было на единственном примере, но всего лишь иллюстрируя мои собственные соображения касательно влияния религии на мораль.

Безусловно, кампания против рабовладения и работорговли очень многим обязана благочестивым христианам, в том числе - евангелисту-мирянину Уильяму Уильберфорсу в Англии и священнику-унитаристу Уильяму Эллери Чаннингу в Америке. Но христианство, как и другие великие религии, веками прекрасно сосуществовало с рабством. Рабство одобрялось Новым Заветом. Чем же отличались христиане-борцы против рабства вроде Чаннинга и Уильберфорса? Они не находили новых священных манускриптов и ни одному из них не было явлено откровение свыше. Не что иное, как распространение рационализма и гуманизма в восемнадцатом веке, побудили других - например, Адама Смита, Джереми Бентама и Ричарда Шеридана - тоже выступать против рабства, основываясь на вещах, не имеющих с религией ничего общего. Лорд Мэнсфилд, автор приговора по "делу Соммерсета", положившему конец рабству в Англии (но не в ее колониях), был религиозен не более общепринятого, и в его приговоре не звучали религиозные аргументы. И хотя зачинателем кампании против рабства в 1790-х годах стал Уильберфорс, это движение поддерживалось многими членами Парламента - например, Фоксом и Питтом, не отличавшимися набожностью. Насколько я могу судить, моральная атмосфера религии почерпнула у духа времени больше, чем дух времени у религии.

Когда же религия действительно касалась этих вопросов, она скорее поддерживала рабство, чем противилась ему. Доводы из священного писания использовались в Парламенте при попытках защитить рабство. Фредерик Дуглас в своей "Повести" рассказывает о том, как ухудшилась его рабская жизнь, когда его хозяин принял веру, оправдывающую рабовладение в качестве наказания потомкам Хама. Марк Твен описывает свою мать как исключительно добрую женщину, чье нежное сердце жалело даже Сатану, - что не мешало ей быть уверенной в справедливости рабства, поскольку за все годы, проведенные в довоенном Миссури, она ни разу не слышала ни единой проповеди, осуждающей рабство, но слышала бесконечное множество проповедей, учащих, что рабство угодно Богу. С религией или без, хорошие люди могут совершать добрые поступки, а плохие люди - творить зло; но заставить хорошего человека творить зло - на это нужна религия.

В электронном письме из "Американской ассоциации продвижения науки" было сказано, что цель данной конференции - создать конструктивный диалог между религией и наукой. Я всеми руками за диалог между религией и наукой, - но за конструктивный диалог. Я считаю одним из величайших достижений науки тот факт, что, хоть она и не сделала невозможным для образованного человека верить в Бога, она сделала возможным не верить в него. И от этого достижения нам не следует отступать.

[1] Перевод Арк. Штейнберга