О чем бы ни молился человек - он молится о чуде. Всякая молитва сводится на следующую: "Великий боже, сделай, чтобы дважды два - не было четыре!"
Тургенев И.С.

Путеводитель
Новости
Библиотека
Дайджест
Видео
Уголок науки
Пресса
ИСС
Цитаты
Персоналии
Ссылки
Форум
Поддержка сайта
E-mail
RSS RSS

СкепсиС
Номер 2.
Follow etholog on Twitter


Подписка на новости





Rambler's Top100
Rambler's Top100



Разное


Подписывайтесь на нас в соцсетях

fb.com/scientificatheism.org



Рус Eng
Институт Свободы Совести

Аналитика

Все аналитические обозрения


НЕКОТОРЫЕ ТЕНДЕНЦИИ СОВРЕМЕННЫХ ГОСУДАРСТВЕННО-РЕЛИГИОЗНЫХ ОТНОШЕНИЙ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.
Опубликовано: Научный юридический журнал “Право и политика” №1 (37) 2003 C.63-76

С. А. Бурьянов, С. А. Мозговой, сопредседатели Института свободы совести
02.02.2004

Обнародование проектов концепций отношений государства с религиозными объединениями вызвала неоднозначную реакцию в обществе. В предыдущей статье (Право и политика, N8, 2002) мы писали о поддержке некоторыми религиозными лидерами и конфессионально ориентированными юристами упомянутых проектов вообще и идеи введения понятия "традиционные религиозные организации" в правовое поле России в частности.

Однако поддержка оказалась не столь единодушна, как бы того хотелось авторам. Например, заместитель председателя Российского союза евангельских христиан-баптистов Юрий Сипко (ныне председатель) сказал в адрес проекта Понкина-Жбанкова (1) (1 Понкин И. – руководитель РОО "Институт государственно-конфессиональных отношений и права. Жбанков В. – зам. начальника ГУ Минюста России по г. Москве.): "Думаю, что отсутствие оценки исторического опыта отношений государства и религиозных организаций обедняет работу и во многом лишает авторов свои предложения аргументировать. Но не исключено, что это сознательный шаг. Тогда государственная поддержка традиционной конфессии привела к трагической развязке, и сегодня, ратуя, в общем-то, за "традиционную" схему, авторы проекта должны прикрыть глаза на многие исторические события. Но это лукавая позиция. Предлагая государству поддерживать традиционные конфессии, авторы убеждают, что именно в этом залог успеха в развитии государства. В октябрьской смуте кто-то тоже нажился. Но государство потерпело крах. Церковь - крах еще больший" (2) (2 Сипко Ю. Две концепции и семь принципов. Российские баптисты об альтернативных проектах церковно-государственных отношений. НГ-Религии. 10 октября 2001.).

24 и 25 сентября 2001 г. президент Ассоциации христианских церквей "Союз христиан" пастор Игорь Никитин в своем выступлении на сессии ОБСЕ в Варшаве, завершая рассказ о трагических происшествиях в Ижевске, заявил: "Религиозная вражда, подогреваемая появлением термина "традиционные" и "нетрадиционные" религии, выплеснулась на улицы городов России. Уже последние несколько месяцев газеты и другие средства массовой информации с подачи нечистоплотных политиков пытаются разделить граждан РФ по религиозному признаку. Как обычно, в начале появились статьи в газетах, затем был опубликован проект "Концепции государственной политики в сфере отношений с религиозными организациями в РФ" - разделяющей верующих, а значит, и большую часть общества, на три сорта: Первый: традиционные верующие, к этому сорту при внимательном прочтении Концепции подходят только последователи Русской Православной Церкви. Второй: традиционные для отдельных народов: сюда можно отнести мусульман, буддистов, шаманистов. И третий сорт: остальные конфессии - те бесправные верующие, которым разрешено будет заниматься лишь реабилитацией алкоголиков и наркоманов". :

В заключение И.Никитин сказал: "Мы все с болью в сердце смотрели на террористические акты в США, но сегодня, с этой высокой трибуны, я должен предупредить мировую общественность о том, что уже сейчас заложена политическая бомба под основание свободы совести и Конституции в РФ... Нам всем вместе еще возможно остановить этот духовный террористический акт, пока в России погибли лишь немногие".

Традиционность без концепций

К осени 2001 г. обсуждение проектов концепций отношений светского государства с религиозными объединениями в СМИ стало трансформироваться в несколько иные формы, практически не претерпев изменений своей сути. Разница только в том, что главная "изюминка" обоих обсуждавшихся проектов в виде понятия "традиционные религиозные организации" выступила на сей раз без оболочки, которой служили вышеупомянутые проекты.

Одним словом, заинтересованные круги, ориентированные на РПЦ МП, не оставляют попыток протащить "традиционность" в правовое поле и сосредоточились на обосновании соответствия введения термина "традиционные религиозные организации" конституционной норме о равенстве религиозных объединений перед законом. В частности, этой теме был посвящен ряд выступлений на VI Всемирном русском народном Соборе, публикации в СМИ.

Однако выделение традиционных религиозных организаций нарушит не только конституционную норму об (отделении религиозных объединений от государства и их равенстве перед законом (ч. 2 ст. 14 Конституции РФ), но и еще, как минимум, ряд взаимозависимых конституционных норм, которые каждому гарантируют свободу совести (ст. 28), равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от отношения к религии, убеждений (ч. 2 ст. 19).

В то же время свобода совести, равенство прав человека и гражданина независимо от отношения к религии, отделение религиозных объединений от государства и их равенство, наряду с идеологическим многообразием, в качестве средства защиты человека, общества от идеологического господства любых доктрин и структур выступает основой каждого правового демократического государства, поставившего в качестве цели построение открытого гражданского общества.

В качестве одного из аргументов для обоснования непротиворечия введения термина "традиционная религиозная организация" в правовое поле России взято соотношение категорий "юридического равенства" и "фактического равенства". Действительно, в этом смысле некоторые конфессии, называемые "традиционными", изначально находятся в преимущественном положении. Только зачем подменять принципы права "законом джунглей" и "дедовщиной"? Получается, кто старший и сильнейший, у того больше прав? Остальным не повезло, и закон должен встать на сторону "естественного отбора" по признаку традиционности?

При социологических опросах многие из опрошенных причисляют себя к православным (идентифицируя себя по устоявшемуся стереотипу: русский - значит православный), хотя большинство из них, как отмечают социологи, не являются практикующими верующими, а храмы если и посещают, то по случаю и в связи с модой на обрядность, крещение, освящение, поминки и т.п. Безусловно, выбор людей существует и его надо уважать. Но только зачем узаконивать личный выбор одних в качестве правовых преимуществ по отношению к остальным, которые предпочли иной мировоззренческий выбор?

Вывод, подразумевающий закрепление фактического неравенства в качестве юридического, выглядит явно некорректным как с правовой точки зрения, так и с позиции формальной логики. Очевидно, что декларация юридического равенства далеко не всегда является гарантией равенства фактического. По отказ даже от юридического равенства откроет путь к прямому антиправовому административному произволу, и без того ставшему обыденным каждодневным явлением, но уже на "узаконенных" основаниях.

Следующая часть обоснования соответствия введения термина "традиционные религиозные организации" конституционной норме о равенстве религиозных объединений перед законом связана с апелляцией к международному опыту в данной сфере. Здесь следует сразу отметить, что далеко не всякий международный опыт соответствует условиям России как государства многонационального, поликонфессионального и посттоталитарного. И, увы, не всякий международный опыт является прогрессивным, в полной мере соответствующим нормам международного права и реалиям современности, а значит, достойным подражания.

Действительно, во многих странах Западной Европы исторически существуют государственные конфессиональные предпочтения. В Англии и скандинавских странах явление утвердившейся национальной церкви породила Реформация. Однако со времен Просвещения и в основном со времени вступления в силу Европейской конвенция о защите прав человека и основных свобод – основополагающего документа Совета Европы развитие идет в следующих направлениях: подчиненность государству заменяется автономией конфессий, а привилегированное положение - равенством всех религиозных объединений.

В целом международная практики регулирования деятельности религиозных объединений в демократических государствах направлена на строгое ограничение возможности государственного вмешательства во внутреннюю жизнь религиозных объединений или, по крайней мере, имеет такую тенденцию. Например, Швеция приняла решение отделить церковь от государства после многих веков слияния. Причем инициатором отделения явилась церковь! Франция является аномалией относительно общих тенденций. В мае 2001 г. французский парламент, несмотря на протесты многих конфессий и общественности, принял закон, направленный якобы против "сект", а на самом деле против религиозной свободы вообще.

Оправдывать исторически сложившееся, но сегодня некорректное, существование элементов государственных конфессиональных предпочтений, несмотря на конституционные принципы светскости государства и равенства религиозных объединений, позволяет наличие в некоторых демократических государствах "лукавой" переходной модели (ее еще называют кооперационной) государственно-конфессиональных отношений. Эти модели конфессиональных предпочтений позволяют в очень значительной мере использовать конфессии в политических целях, вследствие чего Европа была и остается театром политических войн, с ярко выраженным этноконфессиональным характером (Ольстер, Балканы и др.).

Следует особо подчеркнуть, что, несмотря на "лукавость", переходная модель имеет тенденцию к отказу от элементов государственных конфессиональных предпочтений, а не наоборот, возврату к ним, как это настойчиво предлагается закрепить де-юре и как это происходит де-факто в РФ.

"Традиционный" Собор

VI Всемирный русский народный Собор, состоявшийся 13-14 декабря 2001 г. в Москве, можно считать традиционным минимум по двум причинам. Первая очевидна - его проведение стало традиционным (в декабре с.г. планируется проведение очередного VII Собора). Что касается второй причины, то она вытекает из содержания выступлений многих участников мероприятия. Их смысл прост: "традиционные религиозные организации" государство должно поддерживать, остальные - запрещать (3) (3 Подробнее см.: VI Всемирный русский Собор. Информационно-аналитический обзор // Религоведение. 2002. N l.C.l64-180.).

Первый заместитель Председателя Государственной Думы Российской Федерации Л.К. Слиска подчеркнула особую роль православия в эпоху глобализации будучи духовным и культурным стержнем общества, оно становится гарантом права граждан на сохранение приверженности своей традиционной морали, надежным отпором экспансии враждебных сил без национальности, без уважения к самому Закону Божьему.

В заключении она отметила, что у нас имеется национальная идея, которую не нужно искать, так как она присутствует в стенах храма Христа Спасителя.

Председатель Комитета Государственной Думы по делам общественных и религиозных организаций В.И. Зоркальцев назвал храм Христа Спасителя воплощением души России, символом крепости православия и источником вдохновения для созидательного труда во имя процветания родины, отметив, что Русскую Православную Церковь отличают здоровый канонический консерватизм и высокий социальный динамизм. Главная идея его доклада состояла в том, что РПЦ является ядром русской нации и гарантом национального развития. При этом подчеркивалось уважение к "традиционным" вероисповеданиям в России - к исламу, иудаизму, буддизму и неуважение к "нетрадиционным". В комитете зреет мнение внести некоторые поправки в ФЗ "О свободе совести и в религиозных организациях" 1997 г. Однако и сегодня этот закон является серьезным механизмом "для коррекции" действии всех религиозных организаций, так как позволяет не регистрировать в Москве "иеговистов", регулирует отношения "тоталитарных сект" и "псевдорелигиозных организаций", создает им препятствия для регистрации в течение 15 лет. Для нашей страны достаточно и необходимо четыре "традиционные" конфессии: православие, ислам, иудаизм и буддизм. Далее была выражена мысль, что развитие общества может быть обеспечено только в тесном сотрудничестве церкви и государства.

В заключение своего выступления В.И, Зоркальцев от имени Госдумы наградил митрополита Кирилла (Гундяева) панагией и вручил памятный адрес по случаю 55-летия со дня рождения.

Митрополит Ставропольский и Владикавказский Гедеон (Докукин) попытался обратить внимание участников Собора на то, что вопросами религии в России занимается нерусский человек. Ответственность за злые дела сектантов и раскольников лежит не только на них самих, отметил Гедеон, но и на тех, кто дает им "зеленый свет". Поэтому "самочинные сборища уравниваются в правах с Церковью Христовою, что неправильно".

Об опыте взаимоотношений между различными конфессиями рассказали также митрополит Волгоградский и Камышинский Герман (Тимофеев) и муфтий Т. Таджуддин. По их мнению, развитие "традиционных" религий дает возможность противостоять "сектантству".

Представитель Академии Федеральной службы безопасности А.Г. Ткаченко остановился на обострении духовной борьбы в современном мире и высказался о необходимости усиления религиозно-просветительской составляющей в образовании. Он отметил необходимость русской идеи, которая "существует более двух тысяч лет, имя ей православие..." (4). В рамках этих ценностных ориентиров могут найти себе место и наши "традиционные" конфессии, считает он. А вице-президент "Института благородных девиц" М.В. Сморчевский предложил законодательно ввести в школах Закон Божий, в армии - институт капелланов. Председатель Исполкома партии Православного возрождения заявил, что православие должно стать государственной идеологией России. Преподаватель Свято-Тихоновского богословского института священник Киприан отметил, что для начала необходимо ввести в школах "Основы православной культуры", о чем постоянно говорит Патриарх. Он отметил, что Министерство образования никаких препятствий не чинит, напротив, есть помощь, в том числе через Координационный совет, который "спускает" на места рекомендательные документы. Самое главное препятствие оказывают директора школ, завроно и гороно, которые готовы "лечь на рельсы", чтобы не пропустить религиозные программы. "Это мы пробить не можем, здесь наш фронт работы", отметил он.

Попытки ввести Закон Божий ведутся в нескольких епархиях, и они удачны в сельских школах. Но не нужно делать резких движений, так как больше половины учащихся далеки от Бога, а Закон Божий - это первоучительный курс и получается, что мы "мечем бисер перед свиньями", изучаем Священное писание, даем детям тонкие богословские моменты, а у них ни к чему не прилипает, так как веры нет.

В заключение Собор обратился с просьбой к законодателям внести поправки в Налоговый кодекс, которые сохранили бы за религиозными организациями существующий режим налогообложения, согласно которому средства, полученные в связи с осуществлением их культовой деятельности, производства и реализации предметов культа и религиозного назначения, а также религиозная литература не облагались бы налогом на прибыль.

В качестве универсального "рецепта" предлагалось православие, как идеология, образ жизни и вера. В этом было полное единодушие. Но, как известно, нельзя весь мир, и Россию в частности, заставить верить по единому образу и подобию. На самом деле социальная база православной церкви в быстроменяющемся секуляризованном мире невысока. Несмотря на тесные контакты церкви с властью, ситуация не меняется к лучшему, напротив, уже сейчас очевидна дискредитация существующих государственно-церковных отношений. Причем тень недоверия части населения ложится на оба института. Из системы государственно-церковных отношений оказалось исключено большинство религиозных объединений и граждан. Стремление ряда государственных деятелей, политических и религиозных лидеров выделить в качестве "традиционной" одну или нескольких конфессий с приданием им особого статуса, при игнорировании интересов других ("нетрадиционных"), выражение им недоверия с прямыми оскорблениями ("секты") II обвинениями в антинародной деятельности ("пятая колонна") не может способствовать становлению гражданского общества в России. Таким образом. Всемирный русский народный Собор не стал местом, где сам факт публичного негативного упоминания о нерусских или инославных должен встречаться протестом и недоверием к оратору.

"Круглый стол" в Измайлово

16 января состоялся "круглый стол" "Свобода вероисповедания, государственно-конфесснональные отношения и протестантизм в РОССИИ", который был проведен совместно с Объединением исследователей религии. Военно-христианским союзом, Советом христианских евангельских церквей в России, Центром военно-религиозных исследовании, журналами "Религиоведение", "Военно-христианский вестник" и др. (5) (5 См. Религиоведение N1, 2002 С 195). Главной идеей "круглого стола" была открытая дискуссия по поводу перспективы введения критериев и термина "традиционные религиозные организации" в правовое поле России.

Практически все выступающие высказались против введения "традиционности" в правовое поле России. В частности, во многих выступлениях было отмечено, что имеющие место антиконституционные тенденции изменения законодательства связаны с интересами власти и конфессиональной бюрократии, отличаются слабой освещенностью темы государственно-конфессиональных отношении, некомпетентностью чиновников и депутатов, "принимающих законы, мягко говоря, странные".

По словам руководителя Центра по исследованиям проблем религий и общества Института Европы РАН А.А. Красикова "в данном случае, говоря о традициях, взывают к самым худшим традициям". Полномочный представитель Правительства РФ в Федеральном Собрании РФ А.Е. Себенцов сказал, что "в законодательстве России отсутствует понятие "традиционная религиозная организация" и надеюсь, никогда там не появится"

16 января 2002 г. участники научно-практического круглого стола "Свобода вероисповедания, государственно-конфессиональные отношения и протестантизм в России" приняли следующую резолюцию.

"Попытки внесения в законодательство РФ в севере свободы совести терминов "традиционные" и "нетрадиционные" религии являются, по сути, скрытым разделением религиозных организации на "истинные" и "не истинные", на "хорошие" и "плохие".

Даже само обсуждение этих попыток в современном российском обществе способствует обострению межрелигиозных противоречий в нашей многоконфессиональной стране. Обострение этих противоречий, безусловно, несет реальную угрозу национальной безопасности страны, чти должно обеспокоить не только государство, но и все российское общество. Введение термина "традиционная религиозная организация" в правовое поле противоречит Конституции РФ и нормам международного права, угрожает конституционному строю России" (6) (6 Свобода вероисповедания, государственно-конфессиональные отношения и протестантизм в России "Круглый стол" в Измайлово 16 января 2002 г -М. 2002 С. 107 Почти аналогичная резолюция инициированная Институтом свободы совести, была принята на Международном научном конференция "Толерантность объединяем усилия", состоявшейся 4-5 апреля 2002 г. в музее и общее тонном центре им. А.Д. Сахарова. См. Международная научная конференция Толерантность объединяем усилия" // Религиоведение 2002 N2 С. 187 ).

Показательно то, что ни авторы вышеупомянутых проектов концепции, ни их "поддержанты" (7) (7 К тем, кто поддержал антиконституционные проекты Концепции государственно-церковных отношений, относятся: председатель Отдела внешних церковных связен МП РПЦ Гундяев (митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл), глава представительства Евангелическо-Лютеранской церкви В.Пудов, председатель Российского объединенного союза христиан веры евангельской епископ С.В.Ряхоцскии, председатель Центрального духовного управления мусульман муфтии Т.Таджутдин, директор Института религии и права А.Пчелинцев и др. (См.: Право и политика, N8, 2002 г. С.94-95).) оказались не готовы в открытой дискуссии отстоять свою позицию. Поэтому они использовали свое влияние на срыв "круглого стола".

В целом любые попытки дискуссии в обществе по вопросу антиконституционных тенденций изменения законодательства блокируются и замалчиваются как властью вкупе с "официальной" наукой, так и сросшимися с ними негосударственными структурами.

Что касается позиции власти, то она не стала отказываться от самой идеи "традиционности". Об этом в частности говорит ряд мероприятий на федеральном уровне, а также многочисленные публичные выступления высокопоставленных государственных деятелей.

Конференция в Центральном федеральном округе РФ "Государство и традиционные религиозные объединения"

25 января 2002 года состоялась научно-практическая конференция "Государство и традиционные религиозные объединения. Концептуальные основы взаимоотношений на примере Центрального федерального округа". Об уровне мероприятия говорит тот факт, что его вел сам Полномочный представитель Президента РФ в Центральном федеральном округе Г.С. Полтавченко. А среди докладчиков фигурировали председатель Комитета Госдумы по делам общественных объединений и религиозных организаций В.И. Зоркальцев, заместитель начальника Главного управления Минюста по г. Москве В.Н. Жбанков (печально известный в связи с судебным преследованием Свидетелей Иеговы и Армии Спасения) и председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Кирилл.

Г.С. Полтавченко выступил с докладом "Духовность и государственность", заявив целью конференции выработку рекомендаций по выстраиванию отношений государства и религиозных организаций. Он отметил, что духовность может помочь в решении проблем, высоко оценив вклад "традиционных религиозных организаций" и сделав акцент на совершенствовании законодательства в направлении широкого партнерства с «традиционными религиозными организациями», ограничения деятельности «псевдорелигиозных организаций», разрушающих единое «духовное пространство» и т.п.

В.И. Зоркальцев отметил, что 14 лет разгула свободы совести не принесли облегчения положения РПЦ и иным "традиционным религиозным организациям"... страну буквально заполонили «псевдорелигиозные организации», в результате чего общество оказалось беззащитным перед наплывом мутных и чуждых ему идей. Его заместитель по думскому Комитету А. Чуев предложил законодательно расширить права "традиционных" в ущерб "нетрадиционным". Долго ждать не пришлось...

Первый законопроект ФЗ "О традиционных религиозных организациях в Российской Федерации"

5 февраля 2002 г. в Государственной Думе РФ депутатом от фракции "Единство" Чуевым А. был презентован проект ФЗ "О традиционных религиозных организациях в Российский Федерации", в основе которого та самая идея о необходимости введения в право понятия "традиционные религиозные организации".

С правовой точки зрения данный законопроект не выдерживает никакой критики, поскольку в его основу положены разделительные принципы, не имеющие четких правовых критериев, и как следствие заведомо неправовые понятия. Г-н Чуев предлагает селекцию религиозных объединений (которые по Конституции РФ равны) на сорта по срокам существования, количеству последователей, государственно-территориальному признаку на: традиционные религиозные организации Российский Федерации; традиционные религиозные организации отдельных народов РФ; исторические традиционные религиозные организации, иностранные традиционные религиозные организации.

Любопытно, что для получения статуса "иностранной традиционности" к пакету прочих документов необходимо приложить справку из посольства, "удостоверяющую, что данная религиозная организация является традиционной для указанного государства".

Для идентификации "традиционности" предлагается сформирование постоянно действующей Федеральной комиссии, уполномоченной присваивать статус "традиционности".

Места должны получиться хлебные. Судите сами. Срок полномочий членов комиссии составляет шесть лет (возможен второй срок), их деятельность предполагается обеспечивать Управлению делами Президента РФ за счет Федерального бюджета. "По уровню заработной платы, социальному и медицинскому обеспечению члены комиссии приравниваются к государственным служащим категории "А" (ст. 13).

В соответствии с настоящим законопроектом предполагается закрепить де-юре целый пакет государственных вероисповедных предпочтений, многие из которых полным ходим внедряются де-факто: практически полностью освободить от налогов не только "традиционные религиозные организации" и их структурные подразделения, но также принадлежащие им предприятия; для них предполагаются также значительные льготы, если не прямое финансирование.

Заслуживает особого внимания идея автора законопроекта, в соответствии с которой "традиционные религиозные организации имеют право на освещение своей деятельности, в том числе демонстрации богослужений, религиозных церемоний, обрядов и других значительных событий религиозной жизни, в государственных и муниципальных средствах массовое информации на безвозмездной основе: "традиционные религиозные организации имеют право использовать средства массовой информации, в том числе государственные и муниципальные в целях распространения своего вероучения, религиозного образования и воспитания, миссионерской и благотворительной деятельности". Более того, "государство оказывает поддержку созданию традиционными религиозными организациями собственных СМИ и способствует их развитию путем предоставления финансовой помощи, а также размещением государственных заказов".

Необходимость противодействия антиконституционным тенденциям в ГКО актуализировали создание Института свободы совести - организации, призванной содействовать реализации конституционного права людей на свободу мировоззренческого выбора (юридическим измерением которого является право на свободу совести) посредством влияния на науку, образование, законотворчество и правоприменение.

Новые законопроекты депутата Александра Чуева

21 марта 2002 г. в Государственной Думе состоялся "круглый стол", посвященный обсуждению очередного чуевского варианта законопроекта "О традиционных религиозных организациях в Российской Федерации". В его основе - старая идея о необходимости введения "традиционности" в правовое поле РФ. По сравнению с предыдущим новый вариант претерпел весьма незначительные изменения, сохранив свою антиконституционную направленность.

На "круглом столе" с докладом, посвященным антиконституционным тенденциям изменения законодательства о свободе совести, выступил сопредседатель Института свободы совести Бурьянов С.А., который рассказал о продолжении (после принятия в 1997 г. ФЗ "О свободе совести и о религиозных объединениях") противоречащих Конституции РФ тенденций, подразумевающих трансформацию законодательства в направлении юридического закрепления государственных вероисповедных предпочтений. В частности было высказано мнение, что введение понятия "традиционная религиозная организация" послужит катализатором нарушений основных прав и свобод человека в РФ, усилит этноконфессиональную напряженность, углубит расслоение людей по отношению к мировоззренческим ценностям.

От имени института он заявил о недопустимости введения этого понятия в форме законопроекта "О традиционных религиозных организациях в Российской Федерации", а также в любой иной форме. Он подчеркнул, что введение термина "традиционная религиозная организация" в правовое поле противоречит Конституции РФ и нормам международного права, угрожает конституционному строю России.

14 мая 2002 года А. Чуев подготовил очередной проект Федерального закона, на этот раз с новым названием: "О социальном партнерстве государства и традиционных религиозных организаций в Российской Федерации". По сравнению с предыдущими двумя очередной вариант претерпел некоторые изменения, но антиконституционная направленность осталась.

А. Чуев по-прежнему настойчиво предлагает законодательно закрепить разделение религиозных объединений (которые по Конституции РФ равны) на:

- традиционные религиозные организации России - зарегистрированные централизованные религиозные организации, действующие на территории Российской Федерации не менее 85 лет, состоящие из местных организаций, действующих на территории более 10 субъектов Российской Федерации и признанные в соответствии с настоящим Федеральным законом неотъемлемой частью исторического, духовного и культурного наследия народов России;

- региональные традиционные религиозные организации - зарегистрированные централизованные или местные религиозные организации, действующие на территории отдельных субъектов Российской Федерации не менее 85 лет и признанные неотъемлемой частью исторического, духовного и культурного наследия народа, проживающего ни территории субъекта Российской Федерации.

В качестве отношений социального партнерства между государством и традиционными религиозными организациями г-н Чуев определяет весь комплекс взаимодействий между органами государственной власти и традиционными религиозными организациями, направленных на социальное, духовное, культурное и нравственное оздоровление общества и находящихся в сфере регулирования ФЗ "О социальном партнерстве государства и традиционных религиозных организаций в Российской Федерации".

Предметом регулирования закона в случае его принятия должны стать правоотношения, возникающие в связи с приобретением и реализацией статуса традиционной религиозной организации, а также правовое регулирование отношений социального партнерства государства и традиционных религиозных организаций.

Порядок приобретения статуса традиционной религиозной организации России и региональных традиционных религиозных организаций осуществляется в соответствии с особым перечнем, в который включаются религиозные организации, соответствующие указанным выше критериям, установленным г-ном Чуевым.

Для содействия реализации социального партнерства между государством и традиционными религиозными организациями России при Президенте РФ предполагается создать Совет по поддержке традиционных вероисповеданий. Такие же советы могут создаваться и на региональном уровне.

Среди основных направлений взаимодействия государства с "традиционными религиозными организациями" почти все противоречат Конституции РФ, поскольку "специальное" выделение и предпочтение "традиционных" нарушает целый ряд принципов, лежащих в основе конституционного строя, в том числе и свободы совести, светскости государства.

Далее Чуев предлагает узаконить договоры о сотрудничестве, которые начиная с 1994 г. вопреки Конституции РФ заключены государственными органами в основном с РПЦ.

По тексту законопроекта органы государственной власти Российской Федерации, субъектов федерации и органы местного самоуправления в пределах своих полномочий могут заключать с "традиционными религиозными организациями" договоры об установлении отношений социального партнерства, включающие конкретные формы и методы взаимодействия и сотрудничества, в том числе на бессрочной основе.

В целом проект Федерального закона "О социальном партнерстве государства и традиционных религиозных организаций в Российской Федерации" сохранил главный изъян, не позволяющий ему соответствовать Конституции РФ и нормам международного права. Дело в том, что правовых критериев "традиционности" в принципе не существует, и создать их невозможно.

Тенденции в области образования.

Несмотря на то, что законодательно оформить "традиционность" пока не удалось, она вводится явочным порядком, в том числе и в области государственной системы образования.

10-11 октября 2002 г. на федеральном уровне состоялась научно-практическая конференция "Взаимодействие государства и религиозных объединений в сфере образования". Ее организаторами выступили полномочные представители Президента РФ в Центральном, Приволжском и Южном федеральных округах, Министерство образования РФ, Комитет по делам общественных объединений и религиозных организаций Государственной Думы ФС РФ и Межрелигиозный совет России.

Последний, судя по всему, был заявлен для приличия – фактически конференция была посвящена решению тактических вопросов взаимодействия РПЦ с государством в сфере образования. В частности, наряду с региональными чиновниками, было отмечено присутствие представителей епархий РПЦ. Отсюда можно было сделать вывод, что главная задача конференции - развернуть клерикализацию государственной системы образования на региональном уровне.

Трудно сказать, понимают ли остальные религиозные лидеры, что их используют в качестве массовки. Вообще-то для сакрализации власти нужна только одна конфессия - "самая традиционная", так как в условиях перманентного кризиса привилегий на всех не хватит. Тем не менее председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин в своем выступлении напомнил уважаемому собранию о конституционных принципах, выразил опасение о возможных нарушениях прав татар и заявил: "Мы против того, чтобы нас причисляли к инородцам".

По тону выступлений государственных чиновников категории "А" было ясно, что стратегические вопросы федерального уровня давно были решены. В резолюции конференции написано: "обобщая опыт взаимодействия религиозных организаций с федеральными и региональными органами государственной власти Российской Федерации, участники конференции отметили следующее: стратегические цели деятельности российского государства и традиционных религиозных организаций народов России в сфере образования, направленные на духовно-нравственное просвещение населения, развитие институтов гражданского общества и укрепление российской государственности, полностью совпадают".

Лейтмотивом конференции стал краткий, но емкий тезис, также закрепленный в резолюции: "Образовательная деятельность традиционных религиозных организаций, осуществляемая в интересах всего российского общества, нуждается в помощи государства".

Среди конкретных направлений взаимодействия религиозных организаций (читай: РПЦ) и государства в сфере образования подготовка специалистов в сфере изучения религии в образовательных учреждениях разных типов и профессионального религиозного образования; и др. проектов, особенно ориентированных на детей, подростков и молодежь.

В рекомендациях конференции прослеживаются следующие приоритеты: "на данном этапе необходимо совершенствование законодательной базы для широкого партнерства государства и религиозных организаций в сфере образования...". То же на уровне регионов: "Рекомендовать государственным органам управления образования в субъектах Российской Федерации включать в региональный компонент образования учебные предметы и курсы, направленные на приобщение школьников к общезначимым ценностям традиционной религиозной культуры народов России. Одновременно необходимо совершенствовать региональное законодательство в целях максимального использования возможностей традиционных конфессий в развитии духовного потенциала светской школы, ее образовательных, в том числе воспитательных, возможностей".

Министерство образования РФ очередной раз заручилось поддержкой своей не вполне конституционной деятельности по "интеграции в систему образования общезначимых ценностей религиозной культуры, в том числе путем разработки научного и учебно-методического обеспечения преподавания учебных предметов и курсов традиционной религиозной культуры в светской школе", которая "способствует становлению различных форм изучения традиционной религиозной культуры в системе государственного и муниципального образования, удовлетворению социального запроса на получение образования в соответствии с ценностями национальной культуры".

Как известно, договор "О сотрудничестве Министерства образования РФ и Московской Патриархии РПЦ" (8) (8 См.: НГ-Религии 26 апреля 2000.) был заключен еще в августе 1999 г. Среди целей договора, оказание поддержки православного образования; осуществление экспертизы; и совместное издание учебной литературы; создание совместных телевизионных и радиовещательных образовательных программ; противодействие осуществляемой в образовательных учреждениях и в СМИ деятельности представителей тоталитарных и деструктивных сект и культов.

Стандарт по специальности "теология" (9) (9 См.: Государственный образовательный стандарт высшего профессионального образования по специальности "Теология".), внесен в государственный классификатор образовательных направлений и специальностей еще в марте 2000 г. Он разрабатывался при участии Свято-Тихоновского богословского института.

Следует особо отметить: за всю историю России не было дисциплины с таким названием. Очевидно, что такое название ввели, чтобы скрыть от общественности явно антиконституционный характер введения богословия в государственную систему вузовского образования. "Теология" - это и есть "богословие".

В государственных вузах некоторых регионов (например, в Алтайском крае, Омской, Тверской, Ивановский областях) много лет действуют кафедры и факультеты богословия (на основе местных епархий РПЦ), что противоречит Конституции РФ и Федеральному закону "Об образовании", предусматривающем светский характер учебного процесса в государственных образовательных структурах. Первым стал Омский университет, в котором еще летом 1994 г. на специальность "Теология" было набрано 25 человек.

Несмотря на то, что в вышеупомянутом стандарте говорится о светском характере подготовки специалистов теологии, она носит ярко выраженный конфессиональный характер - "теологии вообще" не бывает. А без конфессионального выбора студента процесс обучения теологии просто не имеет смысла. Очевидно, что стандарт "Теология" в лучшем случае должен иметь отношение только к конфессиональному образованию.

По тексту стандарта "предметом теологии являются накопленные в течение длительного исторического срока религиозный опыт... и духовное богатство". Специалисты теологи должны будут осуществлять свою профессиональную деятельность в государственных и муниципальных образовательных учреждениях как преподаватели; в воспитательной работе с детьми и молодежью и в группах социальной адаптации и реабилитации; в составе экспертных комиссий и в качестве независимых экспертов.

Под светским характером чиновники Минобразования полагают то, что "образование специалистов теологии не преследует цели подготовки священнослужителей". Конечно, после получения оного образования их будет рукополагать не государство, но церковь.

Такая вот конфессиональная светскость получается (10) (10 На вышеупомянутой конференции вполне серьезно говорилось о "светском религиозном образовании", подразумевая "изучение религии и религиозной культуры в образовательных учреждениях разных типов".). С юридической точки зрения максимально корректным является определение светского характера как мировоззренчески нейтрального, равноудаленного, безоценочного. То есть не отдающего предпочтения вообще никакому мировоззрению: религиозному, атеистическому, иному. Подготовка теологов в государственных вузах предполагается за государственный счет. Они нужны для преподавания конфессионально ориентированных предметов в государственной школе, также за счет государства. Налицо вопиющая подмена. Законодательно закрепленное право каждого на религиозное образование подменяется некой антиконституционной обязанностью государства финансировать конфессиональное образование для избранных религиозных организаций, и к тому же в рамках государственной системы.

Указанные тенденции ведут к тому, что "нетрадиционно" верующих не только ограничат в правах на религиозное образование, но и вместе с остальными инакомыслящими налогоплательщиками фактически заставят оплачивать конфессиональное образование.

Российская история конца XIX - нач. XX в.в. позволяет говорить об упадке религиозного образования в общеобразовательной школе, обусловленном во многом его обязательностью. А в российских университетах никогда не было богословских факультетов. Очевидно, что навязывание конфессионального образования государственной школе не станет благом ни для церкви, ни для общества.

Свобода совести, государственно-конфессиональные отношении и корпоративные интересы

В современной России "официальная" наука и законотворческий процесс, при заинтересованном и/или молчаливом согласии лидеров ряда конфессий (прежде всего считающих себя "традиционными"), находятся под контролем власти, и потому роль первой сводится к подведению некой наукообразной базы под антиконституционную политику государства.

О каком развитии науки в направлении формирования правовых гарантий реализации прав человека может идти речь, когда государственные структуры осуществляющие отношения с религиозными организациями, и соответствующие научные учреждения пронизаны атмосферой явной и неявной цензуры.

Характерной чертой является сращивание структур, обслуживающих интересы некоторых конфессий, с органами власти и "официальной наукой". В результате свобода мировоззренческого выбора оказалась заложницей "специальных" отношении государства с религиозными организациями фактически и отдана на откуп власти, религиозным и профессиональным корпорациям, а потому имеет тенденцию к приватизации этой сферы правовых отношений, превращению ее в "цех борьбы за свободу совести".

Фактически в России установлена монополия не только на свободу совести, но и на право бороться за ее реализацию. Что самое парадоксальное, сложившаяся ситуация, похоже, устраивает международные структуры в данной сфере, на которые оказывают влияние религиозные корпорации.

Таким образом, большинство структур, функционирующих в данной сфере на национальном и международном уровнях, является конфессионально ориентированным. Это соответствующие центры при конфессиональных учебных заведениях или финансируемые конфессиями, или международные ассоциации конфессиональных организаций. Естественно, их деятельность ограничивается областью правоприменения и направлена на реализацию своих корпоративных интересов, а не религиозной свободы для всех религиозных организаций, и тем более не свободы совести для каждого. По принципиальным вопросам законодательного уровня они не хотят ссориться с властью, предпочитая оставаться "законопослушными". Тем не менее упомянутые структуры позиционируют себя научными, но будучи ориентированы на конфессиональные доктрины, не готовы к новым подходам в области свободы совести и свободы вероисповеданий.

Наглядным свидетельством состояния науки в области свободы совести являются научные форумы, посвященные обсуждению вопросов свободы совести и государственно-конфессиональных отношений. Среди самых грандиозных за прошедший период: международная конференция Международной ассоциации религиозной свободы (МАРС) 19-20 июня 2001 г., Научно-практический семинар Института религии и права "10 лет на пути свободы совести" 15 ноября 2001 г. Особенностью указанных мероприятий является стремление свести тему свободы совести исключительно к правоприменительным вопросам деятельности религиозных организаций. Соответственно, в основе указанных мероприятий лежит тезис, определяющий в качестве причины нарушений свободы совести в России некомпетентность региональных чиновников. Поэтому вся борьба с нарушениями ограничивается их просвещением и вообще уровнем правоприменения - судебной защитой.

Апогеем "цеховой" борьбы за свободу совести стала международная научно-практическая конференция "Религия, политика и права человека", состоявшаяся 18-20 марта 2002 г., организованная Российской академией государственной службы при Президенте РФ Центром по изучению религии и права при Университете им. Бригама Янга, институтом "Открытые общество", Славянским правовым центом, Международной академией свободы религий и др.

Конференция избегала обсуждения острых концептуальных проблем, связанных с антиконституционными тенденциями в сфере свободы совести, использованием религии в политических целях и др. Более того, имели место цензура на критические выступления и публикации, попытка создания информационного вакуума, замалчивание научных оппонентов и даже прямой административный произвол, которые проявились в действиях сотрудников ИРП и кафедры религиоведения РАГС. Речь идет о действиях в отношении инициаторов создания Института свободы совести, которые публично выступили с критикой концепций государственно-церковных отношений, а затем и идеи введения термина "традиционные религиозные организации" (11) (11 Критические публикации, высветившие научную несостоятельность проектов концепции и идеи введения термина "традиционные религиозные организации", подвергли критике позицию по данному вопросу ряда религиоведов, юристов и лидеров религиозных организаций. В результате соответствующие критические статьи были исключены из сборников конференций.

Члены Совета директоров МАРС и Институт религии и права предприняли усилия для срыва научно-практического "круглого стола" "Свобода вероисповедания, государственно-конфессиональные отношения и протестантизм в России", состоявшегося 16.01.2001 г.).

Сложилось впечатление, что главные задачи указанных мероприятий - это имитация борьбы за свободу совести, введение в заблуждение мирового сообщества по поводу состояния свободы совести в России, «знакомства» российского чиновничества, работающего в сфере государственно-церковных отношений с представителями избранных религиозных организаций, являющихся, как правило, клиентами СПЦ (до перерегистрации Христианский юридический центр), и решение корпоративных проблем в русле «дружбы» с чиновниками.

Зачастую конфессиональные лидеры вступают в контакт с властью на предмет устремленности в сферу государственных предпочтений и получения экономических льгот и привилегий. Корпоративные интересы конфессий постоянно ускользают за пределы религиозных свобод (отсутствие дискриминации, равенство конфессии). О том, может ли религия с протянутой к государству рукой сохранить независимость от власти, не превратившись в ее придаток, быть "голосом совести" в обществе и вообще выполнять свое предназначение, говорить не очень принято. Более того, некогда гонимые становятся зачинателями законодательных инициатив с целью ограничений и гонений для иных религиозных организаций (12) (12 По словам Красикова А.А., работавшего в то время в Администрации Президента РФ, вопрос об ограничении деятельности иностранных миссионеров был поднят в 1993 г. председателем Совета Церквей евангельских христиан баптистов В.Е. Логвиненко, при поддержке председателя Духовного управления мусульман европейской части СНГ И Сибири верховного муфтия Т.Таджуддина. За ограничение высказался и Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II. См.: Красиков А. Свобода совести и государственно-церковные отношения в России // Диа-Логос: религия и общество 1998-99. М. 1999. С.261.). На словах они декларируют приверженность конституционным принципам и международно-правовым нормам, а на деле добиваются "специальных" льгот и привилегий от государства. При этом используются отнюдь не нравственные механизмы лоббирования корпоративных интересов через госчиновников и государственных религиоведов, предполагающих наличие некой латентной коррупционной системы.

Вообще вокруг попыток законодательного выделения "традиционных религиозных организаций" много неоднозначных моментов. Изначально концепции с "традиционностью" были презентованы как альтернативные, но, как оказалось, они почти близнецы. Идею введения "традиционности" поддерживают поодиночке определенные лидеры и структуры, но ассоциации с тем же составом выступают против (13) (13 В заявлении Совета директоров МАРС от 6 марта 2002 г. говорится, что "Совет считает противоречащим Конституции Российской Федерации обсуждающийся в настоящее время в Комитете по связям с общественными объединениями и религиозными организациями Государственной Думы проект закона "О традиционных религиозных организациях Российской Федерации". Этот проект нарушает закрепленный в Конституции Российской Федерации принцип, согласно которому религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом. Придание культурологическому понятию "традиционный" правового характера привело бы к разделению верующих на различные категории с неодинаковым объемом предоставляемых законом прав и не способствовало бы поддержанию религиозного мира в стране".). На "круглом столе" в Госдуме 21 марта 2002 г. В.В. Ряховский от имени Славянского правового центра выступил против "традиционности". Но, как известно, другой сопредседатель СПЦ А.В. Пчелинцев от имени ИРП поддержал идею введения "традиционности". Патриархия в СМИ не торопится с поддержкой законопроекта, а при личной встрече с Патриархом А. Чуев слышит слова признательности. И т.д. Очень похоже на отвлекающие общественное внимание политические игры.

Очевидно, что СПЦ и ИРП занимают неоднозначную позицию. С одной стороны, СПЦ защищает в суде религиозные организации (в основном протестантские) и позиционирует себя борцом за свободу совести, а с другой ИРП поддерживают антиконституционную идею введения понятия "традиционные религиозные организации", чреватую новыми массовыми нарушениями. В то же время, скорее всего, не обошлось без влияния СПЦ на своих клиентов - лидеров протестантских конфессий, также поддержавших идею введения "традиционности".

Совершенно очевидно, что позиция поддержки введения "традиционности" в большей мере соответствует неким корпоративным узкоконфессиональным и бизнес-адвокатским интересам, чем идеалам религиозной свободы, и вовсе противоречит свободе совести.

Вышесказанное в значительной мере относится и к Российскому отделению Международной ассоциации религиозной свободы (МАРС), объединяющему корпоративные интересы протестантской конфессиональной бюрократии, которой нет дела до подлинной свободы совести. Свобода совести у них ассоциируется с религиозной свободой для неких избранных, т.е. прежде всего для религиозных объединений своей юрисдикции пли загнанных под "зонтик" соответствующих религиозных союзов составляющих ядро МАРСа.

Этому в немалой степени способствовал ФЗ "О свободе совести и о религиозных объединениях" 1997 г., установивший 15-летний "испытательный срок" для новичков в религиозном поле России. Для многих религиозных организаций единственный способ государственного признания - вхождение в централизованную организацию с вытекающими отсюда взаимными обязательствами и зависимостью: политической, юридической, финансовой и т.д.

МАРС в своих ежегодных докладах-отчетах фиксировал наличие свободы совести и стабилизацию госцерковных отношений на федеральном уровне, чему якобы способствовал названный закон, а тем временем административный произвол и религиозные преследования нарастали и продолжают нарастать. Нет такого субъекта федерации или месяца, где и когда бы не фиксировались те или иные нарушения, связанные с деятельностью религиозных объединений или даже физическим насилием над верующими.

Не случайно новые тенденции в государственно-конфессиональных отношениях, направленные на статусно-правовое разделение религиозных объединений по категориям ("традиционные", "нетрадиционные" и т.д.), как лакмусовая бумажка проявили истинные интересы всех субъектов государственно-конфессиональных отношений.

Отметим, что борьба за религиозную свободу в России, как, впрочем, и в ряде других стран мира, осуществляется посредством создания самодостаточной системы государственно-конфессиональных отношений, предусматривающей политические игры с властью по ее особым бюрократическим и негласным правилам игры. Существует и система поощрений в виде участия в консультативных комитетах, рабочих группах, советах и комиссиях на самом высоком уровне. Ряд религиозных лидеров был награжден государственными и ведомственными наградами в ознаменование 2000-летия Рождества Христова и в память 200-летия Минюста России (14) (14 Недавнее награждение состоялись 18 октября с.г. в ходе заседания Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ. Такое награждение иначе как циничным подкупом не назвать, так как с одной стороны даже не каждый военнослужащий, прослуживший Отечеству более 25 лет имеет государственные награды, а с другой - награжденные никакого отношения к юстиции не имеют. Подробнее См.: И.В.Подберезский. Ордена как отражение конфессиональных привилегий // Религия и право. N1, 2001. C.30-31.) и включены в Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ.

Корпоративные интересы большинства религиозных организаций всегда довлели над божественными принципами справедливости, поэтому такой позиции сильно удивляться не приходится. Ведь каждая из них - единственная обладательница Истины. Этим, кстати, во многом объясняется то обстоятельство, что за многие столетия и тысячелетия их роль в миротворческой деятельности, укреплении межрелигиозного мира и согласия, дружбы народов была декларативной, а принцип свободы совести в большей мере отстаивали организации секулярного типа или религиозные меньшинства.

Однако такая ситуация, судя по всему, устраивает всех фигурантов: власть получает освящение себя, контроль и ограничение мировоззренческой сферы; конфессиональная бюрократия тешит себя приближением к власти (входит в разные советы, получает государственные награды и т.д.), а заодно и к государственной кормушке - не пугает даже перспектива гонений (гонения, как известно, укрепляют веру и увеличивают поддержку богатых единоверцев), да и свои адвокаты в случае чего выручат; адвокаты получают пожертвования, гранты (речь не идет о гонорарах - защита выполняется формально бесплатно) и мировую известность защитников религиозной свободы.

Их участие в антиконституционных процессах нас не удивляет, так как эти фигуранты своими делами и раньше зарекомендовали себя как противники реализации конституционного принципа свободы совести. На их совести письма поддержки антиконституционных проектов концепций ГКО и справочника Куликова И. (Понкина И.) "Новые религиозные организации России деструктивного, оккультного и неоязыческого характера" (15) (15 Новые религиозные организации России деструктивного, оккультного и неоязыческого характера: Справочник. - Издание третье. - Т.1, Т.2., Т.3 (с продолжением). - М., 1999, 2000... (Руководитель проекта - епископ Веглужский Аркадий).), способного спровоцировать религиозные гонения (16) (16 Отметим, что подобный "лжесправочник" ''Новые религиозные организации России деструктивного и оккультного характера", выпущенный в 1997 г. Миссионерским отделом МП РПЦ, уже послужил карательным инструментом некоторых психиатров для судебного преследования религиозных объединений. См.: Г.Крылова. Наука - служанка правосудия?// Религия и право N2, 2002. с.18.).

Выводы

Неразвитость принципов свободы совести как правовой категории, некорректное смешение и подмена правовых понятий во многом предопределили современные антиконституционные направления развития отношений государства и религиозных объединений, лежащие в основе новых противоречащих Конституции РФ тенденций изменения законодательства о свободе совести. Печальный опыт принятия подавляющим большинством голосов в 1997 году ФЗ "О свободе совести и о религиозных объединениях" и тенденции формирования правовой культуры России, а также отсутствие конструктивной (не заочной) дискуссии по вопросу "традиционности" оставляют мало места для здорового оптимизма. Трудно предугадать, будет ли Государственной Думой принят именно этот законопроект или это будут поправки к уже действующему законодательству, но очевидно, что заинтересованные круги, скорее всего, не откажутся от идеи введения "традиционности" в правовое поле России.

В конечном итоге введение критериев и термина "традиционные религиозные организации" будет способствовать доминированию в отношениях с государством одной конфессии - "самой традиционной". Как показывает исторический опыт, не все конфессии оказываются одинаково полезны для власти, даже среди "традиционных". Отсюда неизбежность дальнейшей селекции уже среди "традиционных" религиозных организаций, в виде еще больших льгот для одних и гонений на другие. Но самое главное - это то, что правовых критериев "традиционности" не существует в принципе, их создать невозможно. Любые попытки создания критериев "традиционности" антиправовые.

Введение понятия "традиционные религиозные организации" в правовое поле противоречит Конституции РФ и международным обязательствам России. Более того, выделение "традиционных религиозных организаций" и соответственно усиление финансовой и иной поддержки (а заодно и контроля) со стороны государства в конечном итоге ослабит духовные позиции этих организаций и даже может привести к их вырождению в придаток власти, как это уже бывало в отечественной истории.

Кроме того, есть все основания полагать, что непродуманная и опасная политика конфессиональных предпочтений федерального центра способствует, а возможно, является причиной поддержки сепаратистов в "неправославных" регионах значительной частью граждан, оказавшихся людьми "второго" сорта или даже вовсе "чужими" в своем государстве. Все это чревато всплеском сепаратизма, терроризма и даже сопряженным с насилием распадом федеративной системы РФ.

С. А. Бурьянов, С. А. Мозговой НЕКОТОРЫЕ ТЕНДЕНЦИИ СОВРЕМЕННЫХ ГОСУДАРСТВЕННО-РЕЛИГИОЗНЫХ ОТНОШЕНИЙ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ. // Право и политика (Москва).№1 (37) 2003. C.63-76





| Об Институте | Анонсы и новости | Пресс-релизы | Аналитика | Книжные новинки | Контакты | Подписка |
111


Создатели сайта не всегда разделяют мнение изложенное в материалах сайта.
"Научный Атеизм" 1998-2013

Дизайн: Гунявый Роман      Программирование и вёрстка: Muxa